Того же лѣта ходи Изяславъ на ссолы и дань даяти заповѣда 2000 гривенъ. Они же порочешися и изгнаша данникы. На весну же пришедше, повоеваше села о Юрьевѣ и градъ и хоромы пожьгоша, и много зла створиша, и до Пьскова доидоша, воююще. И идоша 70-пьсковичи противу имъ-70 и новгородьци на сѣчю, и паде руси 1000, а ссолъ бес числа.

Того же лѣта князь великии Изяславь Ярославичь ходы на Солы, и дань даяти заповѣда 2000 гривень; они же поручьшеся, и изгнаша данникы, на весну же пришедше повоеваша села около Юриева, и градъ и хоромы пожгоша, и много зла сътворыша, и до Пьскова доидоша воюющи; и идоша противу имъ Пьсковичи на сѣчю и Новогородци, и паде Руси 1000, а Солъ бес числа.

В се же лѣто Всеславъ рать почалъ. В си же времена бысть знамение на западѣ, звѣзда велика, луча имуща кровавы, въсходящу с вечера по заходѣ солнечномъ и пребысть за 7 дни. Се же проявлеше не на добро. По семъ же быша усобици многы и нашествие поганыхъ на землю Рускую. Сии бо звѣзда бысть, аки кровава, проявляюще кровопролитие. В си же времена бысть дѣтищь въверженъ в Сетомль, его же дѣтища выволокоша рыболове в неводѣ, его же смотрихомъ и до вечера, и пакы ввергоша и въ воду. Бяше бо сице: на лицѣ ему срамнии удове, а иного нелзѣ сказати, срама ради. Предъ сим же временемъ и солнце пременися, и не бысть свѣтло, яко месяць бысть, его же невѣгласи глаголють снѣдаему сущу. Сии же бываютъ не на добро. Мы бо по сему разумѣемъ, яко же древле при Антиохи въ Иерусалимѣ ключися внезаапу по всему граду за 40 дни являтися на въздусѣ на конехъ рыщущимъ въ оружии, злато имуща одежа, и полкы обоямы являются, оружиемъ движающимся. Се же проявляаше нахожение Антиохово, нашествие рати на Иерусалимъ. По сем же при Неронѣ царѣ в том же Иерусалимѣ восия звѣзда въ образъ копеины надъ градом. Се же имаше нахожение рати от римлянъ. И пакы бысть при Устиянѣ цари, звѣзда восия на западѣ, испущающе луча, юже прозывааху блисталницю, и бысть блистающе 20 дни. По сем же бысть звѣздамъ течение съ вечера до утрия, и мнѣти всѣмъ, яко падаютъ звѣзды. И пакы солнце безъ лучь сияше. По семъ бо крамолы человекомъ и умертвия бяше. Пакы же при Маврикии цари бысть сице: жена дѣтищь роди безъ очию и без рукъ, въ чреслехъ бѣ ему рыбеи хвостъ прирослъ. И песъ родися о шти ногъ. Въ Африкии же родистася два дѣтища, единъ о четырех ногахъ, а другыи о дву главъ. По семъ же бысть при Костянтинѣ иконоборцѣ, сына Леонова, течение звѣзьдное 1 бысть на небесѣхъ: отторгаху бо ся на землю, яко видящимъ имъ, мнѣти кончину сущу. Тогда же и въздухъ възлияся повелику. В Сурии же бысть трусъ великъ, земли рассѣдшися трии поприща, изыде дивно изъ земли мьска, человѣчиимъ гласомъ глаголющи, проповѣдающе нашествие языкъ, еже и бысть, наидоша бо срачини на землю Палестиньску. Знамения6 бо въ небеси или въ звѣздахъ, или въ солнцѣ, или птицами, или етеромъ чимъ не на добро бываеть, но сия знамения бывают на зло, или проявление рати, или гладъ, или смерть проявляетъ. Ростиславу сущу Тмутороканю и емлющу дань у касогъ и у иныхъ странъ. Сего убоявшеся, греци послаша с лестию Котопана, оному же пришедшу къ Ростиславу и ввѣрившуся ему, чтяше и Ростиславъ. Единою же пьюще Ростиславу с боляры своими, рече Котопанъ Ростиславу: «Княже, здравъ буди! Хощу ти пити». Князь же рече: «Пии!». Он же, испивъ половину, а половину дасть князю пити, дотиснувъся палцемъ въ чашу, бѣ бо имѣя подъ ногтемъ растворение смертное, и вдасть князю, урекъ смерть до дни осмаго, князю же испившу чашу. Котопанъ же, пришедъ къ Корсуню, поведааше, яко в сии день умре Ростиславъ, яко же и бысть. Сего же Котопана корсуньстии людие камениемъ побиша. Бѣ бо Ростислав мужь добръ на рати, възрастомъ лѣпъ и лицѣмъ красенъ, и милостивъ убогымъ. Успе месяця 18 февраля въ 3 день, и тамо положенъ бысть въ церкви Святыя Богородица.

Въ лѣто 6574 [1066]. Ростиславу Владимировичю Новогородцкому сущу Тмутораканю, и емлющу дань у Касогъ и у иныхъ странь, сего убоявшеся Греци, послаша къ нему съ лестию Котопана, съ отравою, еже смертвити его; оному же пришедшу къ Ростиславу, и бившу ему челомъ въ службу, Ростиславъ же приать его, и чтяше его и ввѣрившися ему. Единою же пиющу Ростиславу з боляры своими, и на томъ пиру испи Котопанъ, кь князю рече: «здравъ буди, княже! хощу ти пити»; князь же рече: «пии.» Онъ же испивь половину, а другую половину дасть князю пити, дотиснувся палцемъ въ чашу, бѣ бо имѣа подъ ногтемъ растворение смертное, и подавъ чашу, рекъ до осмаго дне смерть. Бѣ же тои пирь на възвращение мощемъ Иоанна Златоустаго. Князь же того не разумѣвь, испи чашу, Котопанъ же тое нощи побѣже, и пришедшу ему въ Корсунь, повѣдаше, яко въ сии день Ростиславь умретъ, якоже и бысть; и убиша Корсунци Котопана камениемъ. Бѣ бо Ростиславъ мужъ добрь, възрастомъ лѣпъ и лицемъ красень, на рати легокь и храбръ, и милостывь кь убогымъ; успе мѣсяца февраля въ 3 день, тамо и положень бысть въ церкви святыа Богородица, юже създалъ Мьстиславъ Володимеричь.