Того же лѣта разгнѣвася великыи князь Ярослав на братъ свои менши Судиславъ и всади его в порубъ въ Пъсковѣ до живота его, оклеветанъ бо бѣ к нему.

В се же лѣто разгнѣвася Ярослав на меншии брат Судислав, и всяди его в порубъ въ Псковѣ до живота своего; оклеветанъ бо бѣ к нему.

Того же лѣта разгнѣвася Ярославь на брата своего меншего Судислава, и всади его поимавъ въ порубь въ Пъсковѣ до живота его, оклеветань бо бѣ къ нему.

В лѣто 6567 [1059]. Изяслав и Святослав, и Всеволод высадишя строя своего Судислава ис поруба, сѣде бо лѣт 24 въ Псковѣ, зане водиша и к ротѣ, цѣлова крестъ; и бысть черньцем, и ведоша и в Киев.

В лѣто 6567 [1059]. Изяславъ и Святославъ, и Всеволодъ высадиша стрыя своего ис поруба, сѣдѣвъ лѣтъ въ Пьсковѣ 24, зане водиша и ротѣ, целова крестъ и бысть чернець, и ведоша его къ Киеву.

Въ лѣто 6567 [1059]. Князь великии Изяславь Ярославичь и братиа его Святославь и Всеволодъ высадиша стрыя своего Судислава ис поруба, сѣдившаго вь Пъсковѣ лѣть 24, заводиша его ротѣ, цѣлова кресть, и бысть чернецъ, и ведоша его кь Киеву.

Того же лѣта Изяславъ, Святославъ, Всеволод, Всеславъ совокупиша вои бещисла и поидоша на конех, в лодиях, бещисленое множество, на торкы. Слышавши же се торци, убояшася, пробѣгоша и до сего дни; помроша бѣгающе, гнѣвомъ божиимъ гоними: ови от зимы изомроша, другыи же гладомъ. Тако Богъ избави крестиянъ от поганых. Потом же ходи Изяславъ на сосолы и дань заповѣда даяти по 2000 гривенъ; они же поручьшеся и изгнаша даньникы; на весну же, пришедше, повоеваша села о Юрьевѣ, и город и хоромы пожгоша, и много зло створиша, и Плескова доидоша воююще. И изидоша противу имъ плесковицѣ и новгородци на сѣчю, и паде Руси 1000, а Сосолъ бещисла.

Того же лѣта ходи Изяслав на ссолы и дань даяти заповѣда 2000 гривен; они же поручшеся и изгнашя данникы, на весну же, пришедше, повоевашя села о Юрьевѣ, и грады и храмы пожгошя, и много зла створишя, и до Пскова доидошя воююще. И идошя противу имъ псковичи и новгородци на сѣчю, и паде руси 1000, а ссол бес числа.

Того же лѣта ходи Изяславъ на ссолы и дань даяти заповѣда 2000 гривенъ. Они же порочешися и изгнаша данникы. На весну же пришедше, повоеваше села о Юрьевѣ и градъ и хоромы пожьгоша, и много зла створиша, и до Пьскова доидоша, воююще. И идоша 70-пьсковичи противу имъ-70 и новгородьци на сѣчю, и паде руси 1000, а ссолъ бес числа.

Того же лѣта князь великии Изяславь Ярославичь ходы на Солы, и дань даяти заповѣда 2000 гривень; они же поручьшеся, и изгнаша данникы, на весну же пришедше повоеваша села около Юриева, и градъ и хоромы пожгоша, и много зла сътворыша, и до Пьскова доидоша воюющи; и идоша противу имъ Пьсковичи на сѣчю и Новогородци, и паде Руси 1000, а Солъ бес числа.

Того же лѣта Всеславь Брячиславичь Полотцкии рать почалъ: прииде кь Пскову ратию и перси билъ порокы. О знамениихъ. Въ си же времена явися знамение на западѣ, звѣзда превелика, луча имуща кровавы, въсходящи съ вечера по заходѣ солнечнѣмь , и пребысть за 7 днии; се же проявляше не на добро, посемь же быша усобицы многы и нашествие поганыхъ на землю Русскую; сии бо звѣзда бысть акы кровава, проявляющи кровопролитие. чюдо. Того же лѣта въврьжень бысть дѣтищь въ рѣку Сѣтомль, егоже дѣтища вывлекоша рыболове въ неводѣ вь Киевѣ, егоже смотрихомъ весь день до вечера, и пакы въврьгоша его въ воду, бяше бо на лици ему срамнии уди, а иного нелзѣ и сказати срама ради. Предъ сѣмъ же временемъ солнце премѣнися, и не бысть свѣтло, но акы мѣсяць бывъ, егоже невѣгласи глаголють снѣдаему сущу. Сия же бываютъ знамения не на добро; мы бо по сему разумѣемъ , якоже древле въ Иерусалимѣ случися въ царство Антиохово Сириискаго, сына Селевкова, иже Епифании тлькуется корень грѣха, осмыи по Александрѣ Макидонскомъ. Предъ сего Антиоха нахожениемь за 40 днии начать являтися въ Иерусалимѣ внезаапу на въздусѣ на конихъ рыщущимъ, въ оружии, златы имуща одежда, и полкы обоамы являются , оружиемь движащимся; се же проявляаше нахожение Антиохово и нашествие рати. Посемь же при Неронѣ, въ томъ же Иерусалимѣ, восиа звѣзда копеинымъ образомъ; се же имяше нахождение рати отъ Римлянь. И пакы бысть при Устынианѣ цари, въ Цариградѣ, звѣзда восиа на западѣ, луча испущающа, юже прозывааху блисталницу, и бысть блистающу 20 днии, посемь же бысть звѣздамъ течение съ вечера до утра, и мнѣти всѣмъ, яко звѣзды падаютъ, и пакы солнце безъ лучь сиаше; посемь бо крамолы человѣкомъ и умертвиа бяше. Паки же при Маврикии цари бысть сице: жена дѣтищь роди безъ очию и безъ рукь, въ чреслѣхъ ему бѣ рыбеи хвостъ приросль; и песь родися о шти ногъ. Въ Африкии же родистася два дѣтища, единъ о четырехь ногахъ, а другыи о дву головахъ. Посемь же бысть при Константинѣ Копронимѣ, иконоборцѣ, сынѣ Лва Исавриискаго, течение звѣздно бысть на небесѣхь, отторгаху бо ся на землю, яко видящимъ имъ мнѣти кончину сущу; тогда же и въздухъ възлияся повелику; въ Сирии же бысть трусъ великь, земли разсѣдшися треи поприщь, изыде дивно изъ земли мъска, человѣческымъ гласомъ вѣщающи, проповѣдающи нашествие языкь, еже и бысть: наидоша бо Срачины на землю Паластинскую. Знамениа бо на небеси, или възвѣздахъ, или въ солнци, или птицами, или инымъ нѣкоимъ не на добро бываетъ; но сиа знаменiя бываютъ на зло, или проявление рати, или гладъ, или смерть проявляютъ.

В то же лѣто прииде князь Мьстиславич Всеволод въ Плесковъ, хотя сѣсти в Новѣгородѣ опять на столѣ своем, позванъ отаи новгородчкыми мужи и плесковици, приятели его: «поиди, княже, тебе хотять опять». И яко услышано бысть се, яко Всеволод Плесковѣ с братом Святополкомъ, и мятежь бысть великъ в Новѣгородѣ: не въсхотѣша людье Всеволода; и побѣгоша друзии къ Всеволоду Плескову, и взяша на розъграбление домы их, Костянтинъ, Нѣжатинъ, инѣхъ много, и еще же ищуще то, кто Всеволоду прияеть боляръ, то имаша на них с полторѣ тысяцѣ гривенъ, и даша купцѣ крутитися на воину; досягоша и не виноватых. Потом же Святославъ Олговиць совокупи всю землю Новгородчкую, и брата своего Глѣбька, куряны с Половци, идоша на Плесковъ прогонити Всеволода. И не покорѣшася плесковици имъ, ни выгнаша от себе князя, но бяхуть ся устреглѣ, засѣклѣ осѣкы всѣ; и сдумавше князь и людье на пути, въспятившеся на Дубровнѣ, и еще рекше: «не проливаите крови съ своею братьею, неглѣ богъ како управит своимъ промысломъ».

Тогда же преставися князь Всеволод Мьстиславиць мѣсяца февраля въ Плесковѣ, и яшася плесковици по брата его Святополка; и не бѣ мира с ними, ни суздалци, ни смолняны, ни с полочаны, ни с кыяны. И стоя все лѣто осминка великая по 7 рѣзанъ.

В лѣто 6645 [1137]. Прииде князь Всеволод Мстиславлич въ Псков, хотя сѣсти в Новѣградѣ опять на столѣ, позванъ отаи новогороцкими мужи и псковичи, Жирятою и приатели его, ркуще: Поиди, княже, хотят тя опять. И услышано бысть се, яко Всеволод въ Псковѣ з братом Святоплъком, и мятеж бысть велик в Новѣграде; не въсхотѣшя людие Всеволода, и инии побѣгошя къ Всеволоду въ Псков, и взяша на разграбление домы их, Констянтин Нѣжатин и иных много, и еще же ищуще, то кто Всеволоду приает боляръ, то имашя на них куны с полуторы тысящи гривну, и дашя купцемь крутитися на воину, но сягоша и невиноватых. Потом же Святослав Олгович съвокупи всю землю Новгородскую и брата своего Глѣбка, куряны с половци, идошя на Псков прогонити Всеволода. И не покоришася псковичи им, и выгнашя от себе князя, но бяху устрегли, засѣкли осѣки вси. И сдумавше князь и людие на путь, въспятившеся на Дубровнѣ, и еще рекше: Не проливаите крови с своею братиею, негли Богъ како управит своим промыслом.

Тогда же преставися князь Всеволод Мстиславлич, внук Володимирь, месяца февраля 11, в четверток сыропуст, въ Псковѣ, и положиша и в церкви святыа Троица в день неделныи, юже бѣ сам създалъ. И яшася псковичи по брата его Святоплъка; и не бѣ мира с ними, ни з суждалци, ни з смолняны, ни с полочаны, ни с кианы, и стоаше все лѣто. И купиша осминку по 7 рѣзан.

Тогои жо льта прьидь князе Всьволод Мьстиславич въ Пьсковъ, хотя сьсти во Новѣградѣ опять на столѣ своемъ, позваю отаи новогородскими мужи и пльсковичи, Жирятою, приятьли его: «Поиди княжеэ, опять тьбь хотять». Яко услышанъ бысть си, яко Всьволод въ Пьсковѣ съ братомъ Святополкомъ, и мятьжь бысть вьликъ в Новѣгородѣ, нь восхотьша людие Всьволода и побѣгоша ови къ Всьволоду въ Песковъ, и взяшя на разъграбльние домы ихъ, Къстянтинъ Бьжатинъл и иныхъ много. И ещо жо ищущи того, кто Всьволоду приятьнъ бояръ, поимаше на них куны по полуторѣ тысячи гривенъ и даша купцемъ крутитися на воину; носягоша и невиноватых. Потом же Святославъ Олговичь совокупи всю землю Новогородьскую и брата своего Глѣбка куряны с половци, идоша на Пьсковъ прогонити Всеволода. И не покоришася пьсковичи имъ, и выгнаша от себе князя, но бяхуть устерегли, засѣкли осѣки всѣ. И здумавше князь и вси людие на пути въспятившися, на Дубровнѣ, и еще рекше: «Не проливаите крови съ своею братьею, негли богъ како управить своимъ промышлениемъ».

Тогда же преставися князь Всеволодъ Мьстиславичь, внукъ Владимерь, месяца февраля 11 въ Пьсковѣ, и положиша и въ святѣи Троицѣ, юже бѣ самъ и создалъ. И яшася плесковичи по брата его Святополка, и не бѣ мира с ними, ни съ суздалци, ни съ смолняны, ни с полочаны, ни с кияны, и стоя все лѣто.

Того же лѣта прииде князь Всеволодъ Мьстиславичь изъ Вышегорода ко Пьскову, позвань Новогородскыми и Пьсковьскыми мужи, отаи, приатели его: «Поиди, княже, яко тебе хотятъ опять». Онъ же, хотя опять сѣсти на столѣ своемь, поиде изъ Вышегорода съ братомъ Святополкомъ, и проводи ихь до Плескова Василко Полотцкии. Идущу ему мимо Полотескь, самъ выиха къ нему и проводи его сь многою честию, заповѣди же ради Божиа забы злобу отца ихъ Мьстислава, что бяшеть сътворилъ всему роду его; вшедшу ему въ руцѣ его, къ нему, и ничтоже о немь лукавно помысли, якоже подобаше человѣческому естеству; но и кресть межи собою цѣловаста, яко не поминати что ся удѣало вь прьвое; на всю правду дався, и тако добрѣ проводи его. И яко услышано бысть се, яко Всеволодъ вь Пьсковѣ съ братомъ Святополкомъ, и бысть мятежь великь въ Новѣгородѣ, не хотяше людие Всеволода; и побѣгоша друзии кь Всеволоду въ Пьсковь, и взяша Новогородци на разграбление домы ихь, Костантинь, Нѣжатинь и иныхъ много; еще же ищуще кто кь Всеволоду приаеть боярь, то имаша на нихъ куны съ полторы тысящи гривень, и даша купцемъ крутитися на воину, но сѣгоша невиноватыхъ. Потомъ же Святославь Олговичь съвокупи всю землю Новогородскую, и брата своего Глѣбка приведе съ куряны и съ половци, и идоша на плесковъ прогонити Всеволода; и не покоришася имъ Плесковичи, ни выгнаша князя отъ себе, но бяхуть ся устерегли, засѣкли осѣкы вси. И здумавь князь и людие его на пути, въспятишася на Дубровнѣ, рекши: «Не проливаите крови съ своею братиею, негли Богь како управитъ своимъ промысломъ».

Тогда же преставися князь Всеволодъ Мьстиславичь вь Пьсковѣ, внукь великого князя Володимера Манамаха, февраля 11 день, въ четвертокь масленыа недѣли; а въ недѣлю положень бысть во церкви святыа Троица, юже създаль самъ, въ придѣлѣ святаго Благовѣщениа, на лѣвои странѣ, и поставиша надъ нимъ его мечь, иже и донынѣ стоитъ, видимъ всѣми. И пьсковичи же яшася по брата его Святополка Мьстиславича; и не бѣ мира съ ними, ни сь суждальци, ни съ смолняны, ни съ полочаны, ни съ кианы Новогороду; и стоа все лѣто осминка ржи великаа по 7 рѣзань.

В то же лѣто приидоша ис Кыева от Всеволода по брата Святослава вести в Киевъ; "А сына моего, рече, приимете собѣ князя». И яко послаша епископа по сына его и много лѣпших людии, а Святославу рѣша: «А ты пожди брата, то же поидеши». Он же убоявъся новгородцовъ: Аще мя прельстивше имут», и бѣжа отаи нощию, и Якунъ с ними бѣжа. И Якуна яша на Плесѣ, и пришедше и сѣмо с братомъ его Прокопьею, мало не до смерти, я обнаживше, яко мати родила, и свергоша и с мосту; нь богъ избави, и прибреде ко брегу, и к тому его не биша, но взяша у него 1000 гривенъ, а у брата его 100 гривенъ, такоже и у иныхъ имаша; и заточиша Якуна в Чюдь с братомъ, оковавше руцѣ к шии. И послѣд приведе я к собѣ Юрги и жены ею из Новагорода, и у себе я держаше в милости. И разгнѣвався Всеволод, и прия вся, и епископа и гость. И сѣдѣша новгородци безъ князя 9 мѣсяць; и призваша изъ Суздаля Судилу, Нѣжату, Страшка, оже бяху бѣжалѣ из Новагорода, Святослава дѣля и Якуна, и даша посадничьство Судилѣ в Новѣгородѣ. И послаша по Юргя князя къ Суздалю, и не иде, но посла сынъ свои Ростислава, яко преже бысть.

В лѣто 6649 [1141]. Преставися благовѣрныи великии князь Андрѣи Володимеровичь в Переяславлѣ месяца генваря 22. Егда же носяхуть и ко гробу, дивно бысть на небесѣхъ знамение: 3 солнца сияюще межди себе, и столпи 3-е от земля до небеси надо всѣми горѣ бяше, акы дуга, а месяць о себѣ стояше. И стояше знамения та, дондеже и погребоша его у церкви святого Михаила. И послаша новогородьци в Киевъ по сынъ къ Всеволоду, а Святославъ Олговичь убояся новогородьцев и бѣжа в ночи отаи съ Якуномъ. И новогородьци, сугнавъ Якуна на Плесѣ з братомъ его съ Прокопиемъ, бивше ту не до смерти и свергоша и с мосту, но Богъ избави и, прииде къ берегу, но взяша и у него 1000 гривенъ, а у брата его сто, и заточиша в чюдь. И после приведе ихъ к себѣ князь Юрьи Володимеричь и жены ихъ в Суздаль, и у себе держа в милости.

Того же лѣта приидоша ис Киева отъ великого князя Всеволода по брата его Святослава въ Новгородъ, вести его кь Киеву, рекъ имь: «сына моего приимете себѣ князя.» И послаша епископа кь великому князю по сына его и лѣпшихъ людии; а Святославу рѣша: «а ты пожди брата, тоже поидеши.» Святославъ же убоявся Новогородцовь, глаголя: «еда прельстивше мя имутъ,» и бѣжа отаи нощию; и Якунь съ нимъ бѣжа. И яша Якуна на Плюси, и приидоша съ братомъ его Прокопиемъ, мало не до смерти убиша, обнажиша его яко мати родила, свергоша его съ моста, но Богь избави его, и прибреде къ брегу, и болѣ его не биша, но взяша у него 1000 гривенъ, такоже и у иныхъ имаша. И заточиша Якуна въ Чудь з братомъ, оковавше руцѣ къ шии; послѣди приведе ихъ къ собѣ Юрии, и жены ею изъ Новагорода, и держаше ихъ у себе вь милости. Пришедшу же Всеволодичу въ Новгородъ, и не приаша его, ркущи: «не хотимъ племене Олгова, но хотимъ племени Володимера, даи намъ шурина своего Святополка Мьстиславича;» онъ же не хотѣ имъ дати того. Новогородци же послаша кь Юрию, въ Суздаль, и посла къ нимъ сына опять Ростислава. Великии же князь Всеволодъ то слышавь, разгнѣвався, вмета Новогородцевь вь погребь, послы вся, и епископа и гостеи. И сидѣша Новогородци безъ князя 9 мѣсяцъ; и призваша изъ Суждаля Судила, и Нѣжату и Страшка, ояие бяху бѣжали изъ Новагорода Святослава ради, и даша посадничьство Суднлу въ Новѣгородѣ; и послаша по князя Юриа къ Суждалю, и не иде, но посла къ нимъ сына своего Ростислава.