В си бо времена и в лѣта приключися нѣкоему новгородцю приити в Чюдь, и прииде къ кудеснику, хотя волъхвованиа у него; онъ же по обычаю своему нача призывати бѣсы въ храмину свою. Новгородцю же сѣдяще на празѣ тоя храмины, кудесъникъ же лежа оцѣпѣвъ, и шибе имъ бѣсъ. Кудесникъ же, въставъ, рече к новъгородцю: «Бози не смѣють приити: нѣчто имаши на собѣ, его же боятся». Он же помяну на собѣ крестъ; и, отшед, постави кромѣ храмины тоя. Он же нача изнова призывати бѣсы; бѣсы же, мечтавше имъ, повѣдаша, что ради пришелъ есть. Посемъ же поча прошати его: «Что ради боятся сего, егоже носимъ на собѣ креста». Он же рече: «То есть знамение небеснаго бога, его же наши бозѣ боятся». Он же рече: «То каковѣ суть бози ваши и гдѣ живут». Он же рече: «бози наши живут въ безднахъ; суть же образомъ черни и крилатѣ, хвосты имуще; въсходят же и под небо, слушающе ваших богъ: ваши бо бозѣ на небесѣ суть; и аще кто умрет от ваших людии, то возносимъ есть на небо; аще ли от наших людии умираеть, то носимъ есть нашим богомъ въ бездну». Якоже и есть: грѣшницѣ въ адѣ суть, ждуще мукы вѣчнои; а праведницѣ въ небесномъ жилищи въдворяются съ аггелы. Сица ти есть бѣсовьская сила и лѣпота и немощь; тѣм же прельщають человѣкы, веляще имъ глаголати видѣниа, являющеся имъ; не свершеным вѣрою, являющеся во снѣх, инѣмь мечьстѣ; и тако волхвуют научениемъ бѣсовьскымъ. Паче же женами бѣсовьская волшвениа бывают: искони бо бѣсъ прельсти жену, сия же мужа своего; тако сии роди много волхують жены чародѣиствомъ и отравою и инѣми бѣсовьскыми козньми. Нь и мужи прелщени бывають от бѣсовъ невѣрьнии; яко се в первыя роды: при апостолехъ бо бысть Симонъ волхвъ, иже творяше волшество: псомъ и глаголати человѣческымъ гласомъ; еще ѣже и самъ премѣняшется, ово старъ, ово млад, оволи иного премѣняше во иного образъ, въ мечтании сице творяше; Аини и Абри волъшвениемъ чюдеса противу Моисѣеви. Нь и Конопъ творяше мечтаниемъ бѣсовьскымъ, яко и по водамъ ходити, и ина мечтаниа творяше, бѣсомъ льстимъ, на пагубу собѣ и инѣмъ.

В си бо времена и в лѣта приключися нѣкоему новгородцю приити в Чюдь, и прииде к кудеснику, хотя влъхованиа от него; он же по обычю своему нача призывати бѣсы в храмину свою, новгородци же сѣдяше на порозѣ тоя храмины, кудесник же лежаше оцепѣвь, и шибе им бѣсъ. Кудесникь же, встав, рече новгородцю: Бози не смѣют приити, нѣчто имаши на собѣ, егоже боятся. Он же помяну на собѣ крестъ, отшед и постави и кромѣ храмины тоя. Он же нача опять призывати бѣсы; бѣси же, метавше им, повѣдашя, что ради пришелъ есть. По сем же нача въпрошати его: Что ради боятся его, егоже носимь на собѣ крестъ. Он же рече: То есть знамение небеснаго Бога, егоже наши бози боятся. Он же рече: То каци суть бози ваши и где живут. Он же рече: Бози наши живут в безднахъ, суть же образом черни и крилати, хвосты имуще; въсходять же и под небо, слушающе ваших Богъ, ваши бо Бози на небесѣх суть; и аще кто умрет от ваших людии, то възносимь есть на небеса; аще ли от наших людии кто умирает, то носим есть к нашимъ богомъ в бездну. Якоже и есть; грѣшници бо въ адѣ суть, ждуще мукы вѣчныа, а праведници въ небесномъ жилищи въдворяются съ ангелы. Сицева бо ти есть бѣсовскаа сила и лѣпота и немощъ; тѣм же прелщают человекы, не веляще им глаголати вѣдѣниа, являющеся им; несъвръшеным вѣрою являющеся въ снѣх, инѣмь в мечтѣ; так влъхвуют научением бѣсовскым. Паче женами бесовскаа влъшениа бывают; искони бо бѣс жену прелсти, си же мужа; такоже в сиа роды многыя жены влъхвуют чародѣиством и травою, и иными бѣсовскыми козньми. Но и мужи прелщени бывают невѣрнии от бѣсов, яко се в первыа роды; при апостолѣх, бо бысть Симон влъхвъ, иже творяше влъшебствие: псом глаголати человечьскы, и сам примѣняшется, ово старъ, ово млад, ово ли иного премѣняше въ иного образ, в мечтании сице творяше; а инии маврии влъшебством чюдеса творяху противу Моисиови, но и Куноп мечтание творяше бѣсовскаа, яко и по водам ходити, и ина мечтаниа творяше бѣсом лстимь, на пагубу собѣ и иным.

В си бо времена, в лѣта си приключися нѣкоему новогородьцю приити в Чюдь, и прииде къ кудеснику, хотя вълхвования от него. Он же по обычаю своему нача призывати бѣси въ храмину свою, новогородьцю же сѣдящу на празѣ тоя храмины. Кудесникъ же лежааше, оцѣпѣвъ, и шибе имъ бѣсъ. Кудесникъ же, въставъ, рече къ новугородьцю: «Бози не смѣютъ приити, нѣчто имаши на себѣ, его же боятся». Он же, помянувъ на себѣ крестъ и отшедъ, постави кромѣ храмины тоя. Он же начатъ изнова призывати бѣсы. Бѣсъ же, метавше имъ, повѣдаше, что ради пришелъ еси. По семъ же поча прашати его, что ради боятся его, иже носимъ на себѣ крестъ?». Он же рече: «То есть знамение небеснаго Бога, его же носиши, и наши бози боятся его». Он же рече: «Каковы суть ваши бози?». Он же рече: «бози наши въ безднѣ живуть. Суть же образомъ черни и крилати, хвосты имуще. Въсходять же и под небо, слушающе вашихъ богъ, ваши бо бози на небеси суть. И аще кто умреть от ваших людии, то възносимъ есть на небо, аще ли от нашихъ людии умираетъ, то носимъ есть нашимъ богомъ бываеть въ бездну», яко же и есть: грѣшници бо въ адѣ суть, ждуще мукы вѣчнои, а праведници въ небеснѣмъ жилищи въдворяются съ аггелы. Сица ти есть бѣсовьская сила и лѣпота и немощь. Тѣм же прельщають человекы, веляще имъ глаголаати видѣния, являющеся имъ несвершенымъ вѣрою, являющеся въ снѣх, инѣмъ въ мечтѣ, и тако вълхвуютъ научениемъ бѣсовьскымъ. Паче же же нами бѣсовьская волъшвения бываютъ, искони бо бѣсъ прельсти жену, си же мужа тако. Сии роди много вълхвуютъ жены чародѣиствомъ и отравою, и инѣми бѣсовьскыми козньми. Но и мужи прельщени бываютъ от бѣсовъ, невѣрнии, яко се въ первыя роды при апостолѣхъ бысть Симонъ вълховъ6, иже творяше вълъшебьствомъ псомъ глаголати человеческыи, и самъ пременяшеся, ово старъ, ово младъ, ово иного пременяше въ иного образъ, въ мечтании сицем творяашеь. А инии Замбри вължебьниемъ чюдеса противу Моисиови створяаше, но и Конопъ творяаше мьчтаниемъ бѣсовьскымъ, яко и по водамъ ходити, и ина мечтания творяаше бѣсомъ льстивым на пагубу себѣ и инымъ. Сице бѣ вълховъ въсталъ при Глѣбѣ в Новѣгородѣ, глаголлааше бо людемъ, творяашеся, акы богъ и многы прельсти, мало не весь градъ. Глаголашеть бо, яко провидѣ вся, и хуляшеть вѣру хрестияньскую. Глаголаша бо, яко «преиду по Волхову предъ всѣми».

Въ си бо времена и въ лѣта приключися нѣкоему Новогородцу приити въ Чюдь, и приидекъ кудеснику, хотя вльхвованиа отъ него; онъ же, по обычаю своему, нача призывати бѣсы вь храмину свою. Новогородцу же сѣдящу на празѣ храмины тоа, кудесникъ же лежаше оцепенѣвь, и шебе имъ бѣсь; кудесникъ же въставъ, рече Новогородцу: «бози не смѣютъ приити, нѣчто имаши на себѣ, егоже боятся.» Онъ же помянувь на себѣ кресть, и отшедъ постави кромѣ храмнны тоа; онъ же начатъ изнова призыватп бѣсы, бѣси же метавши имъ повѣдаша, что ради пришелъ есть. Посемь же начатъ въпрашати его: «что ради боятся, его иже бѣ носимъ на себѣ креста?» Онъ же рече: «то есть знамение небеснаго Бога, егоже носиши, и наши бо бози боятся его.» Онъ же рече: «каковы суть бози ваши и где живутъ?» Онъ же рече: «бози наши живуть въ безднѣ; суть же образомъ черни и крилати, и хвосты имуще, въсходять же и подъ небо, слушающе вашихъ богь; ваши бо бози на небеси суть, и аще кто умреть отъ вашихъ людии, то възносимъ есть на небо; аще ли отъ нашихъ людеи умираетъ, то носимъ есть нашимъ богомъ бываетъ въ бездну.» Якоже и есть: грѣшници бо въ адѣ суть, ждуще мукы вѣчныа, а праведници въ небеснѣмъ жилищи въдваряются сь аггелы. Сицева ти есть бѣсовскаа сила, и лѣпота, и немощь, тѣмже прелщаютъ человѣкы, веляще имъ глаголати видения, являющеся имь, несьвръшенымъ вѣрою, являющеся въ снѣхъ, инѣмь въ мечтѣ, и тако въльхвують научениемь бѣсовскымъ. Паче же женами бѣсовскаа вльшвениа бывають: искони бо бѣсъ прелсти жену, сии же мужа, тако въ вся роди много вльхвуютъ жены чародѣиствомъ, и отравою, и инѣми бѣсовскыми козньми. Но и мужи прелыцени бываютъ отъ бѣсовъ невѣрнии; яко се въ пръвыа роди при апостолѣхь бысть Симонь вльхвъ , иже творяше вльшебствомъ псомъ глаголати человѣческы, и самъ пременяшется, овогда старь, овогда младъ, овогда иного премѣняаше во иного образъ, въ мечтании сице творяше; Анни и Замбрии противу Моисею вльшвениемъ чюдеса творяху; но и Кинопъ творяаше мечтаниемь бѣсовьскымъ, яко и по водамъ ходити, и ина мечтаниа творяше, бѣсомъ лестимъ, на пагубу себѣ и инѣмъ

В лѣто 6582 [1074]. Преставися Федосии, игуменъ Печерьскаго монастыря. Скажем же и успение его мало. Федосии бо имѣяше обычаи: внегда же приходящу постному времени, в недѣлю масленую, в вечеръ, по обычаю цѣловавъ братью и поучивъ их, како проводити имъ постъное время въ молитвахъ в нощьных, такоже и въ дневных, и блюстися от помыслъ лукавых и от бѣсовьскаго насияниа; «Бѣси бо всивають помышления чернцемъ, похотѣниа лукава, влагающе ему помыслы, и тѣмъ врежаеми бывают имъ молитвы. Да приходящая таковыи мысли возбраняют знамениемь крестнымъ, глаголюще: господи Иисусе христе, сыне божии, помилуи нас, аминь. И къ симъ въздержание имѣти от многаго брашна; въ ядении мнози и в питьи безмѣрнемъ и възрастают помыслы лукавии, помыслом же възрастъшим, стваряет грѣх. Тѣм же, рече, противитѣся бѣсовьскому дѣиству и пронырьства их, и блюстися от лѣности и от многа сна, и бодру быти на пѣние церковное и на преданиа отечьская и почитаниа книжная; паче же въ устѣх имѣти псалтирь Давыдовъ подобаеть же черноризъцемъ, симъ прогонити бѣсовьское уныние; паче же всего имѣите любовъ в себѣ; меншим къ старѣишимъ покорение и послушание, и старѣишимъ к меншимъ любовь и наказание, и образъ показати собою въздержаниемъ и бдѣниемъ и хожениемъ и смирениемъ; и тако наказывати меншая, и наказати, и утѣшати я, и тако проводити пост». Глаголаше бо сице, яко «богъ далъ есть намъ 40 днии сию на очищение души и тѣлу: се бо есть десятина даема от лѣта богу; днии бо есть от года до года 365, и от сих днии десятыи день въздаяти богу десятину, еже есть постъ съ четыредесятныи, в няже дни очистивъшися душа празднуеть свѣтло на въскресение господне, веселящися о господѣ. Постъное бо время очищаеть умъ человѣку: пощение бо исперва проображено бысть Адаму пръвѣе, не вкушати от дрѣва единаго; постивъ бо ся Моисии дни 40, и сподобися прияти законъ на горѣ Синаистѣи, и видѣвъ славу божию; постомъ Самоила мати роди; постивше бо ся Ниневгитяне, гнѣва божиа избыша; постивъся Данило, видѣниа сподобися великаго; постився Илья, яко на небо взятъ бысть, въ пищу породную; постившеся трие отроци, угасиша силу огненую; постися господь днии 40, намъ показая постное время; постомъ апостоли искорениша бѣсовьское учение; постомъ явишася отци наши акы свѣтила в мирѣ, иже сияють по смерти, показавше труды великыя и воздержаниа, яко се великыи Антонии, Еуфимии и Сава и прочии отцы, имъ же и мы поревнуимъ, братие». И сице поучивъ братью и цѣлова вся по имени, глаголя имъ; и тако исхожаше изъ манастыря, взимая мало хлѣба, единь укрух; и пакы вшедши в пещеру, затворяше двери печерѣ и засыпаше перьстью, не глаголаше никомуже; аще ли кому бываше нужное орудье, то оконцемъ малымъ бесѣдоваше к нимъ в суботу или в недѣлю; а по иныи дни пребываше в постѣ и въ молитвах, въздержася крѣпко. Приходяше в монастырь в пятокъ, на канунъ Лазаревь; в сии бо день концѣвается постъ 40, начинаемъ от пръваго понедѣлника, наставшю Федоровѣ недѣли, концается в пяток Лазаревъ; а страстьная недѣля уставлено есть поститися страсти ради господни. Феодосиевѣ же пришедшю по обычаю, цѣловавъ братью, и празднова с ними в недѣлю цвѣтную. И дошедъ великаго дне въскресения, по обычаю празднова свѣтло, и впаде в болѣзнь. Разболѣвъшю бо ся ему днии пять, посемъ, бывшю вечеру, повелѣ изнести ся на дворъ; братья же, вземши носило и изнесъши, поставиша прямо церкви. Онъ же повелѣ съзвати братью всю; брат же, на то устроенъ бѣ, удари в било, и абие събрашася братиа вси. Он же глагола имъ: «Братьа мои и отци мои и чада моя, се, азъ уже отхожю от вас, якоже яви ми господь в постъное время, сущу ми в пещерѣ, изити от свѣта сего; вы же кого хощете игуменомъ имѣти себѣ, да и азъ, убогыи, благословение подалъ бых ему». Они же глаголаша ему: «ты еси отець намъ всѣм, да аще коего самъ изволиши, то намъ будет отець и игуменъ; послушаемъ его, якоже и тебе». Отець же нашь Федосии глаголаше: «шедши кромѣ мене, рците кого хощете от старѣиших до менших». Они же послушаша его, отступиша мало къ церкви, сдумавше послаша два брата, глаголюще сице: «егоже изволи богъ и твоя честная молитва; кого тобѣ любо, того намъ рци». Федосии же рече имъ: «аще хощете от мене прияти игумена, то и азъ створю им не по моему изволению, нь по божию строению»; нарече имь Якова прозвитера. Братьи же нелюбо бысть се, нь сице глаголюще, яко «не здѣ у нас постриженъ есть»: бѣ бо Яковъ пришелъ издалеча съ братом своимъ с Павлом; и начаша братьа просити Стефана, демественика суща тогда, ученика Федосьева, мужа по всему обычаемъ блага и кротка, тиха и смирена, иже глаголюща, яко «сеи възраслъ есть под рукою твоею и у тебе служилъ есть; сего нынѣ вдаи». И рече имъ Федосии: «се, азъ по божию повелѣнию нареклъ бѣх Якова, се же вы свою волю створити хощете»; и послуша ихъ, предаст имъ Стефана, да будет имъ игуменъ. И благослови Стефана, и рече ему: «чадо, се, предаю ти манастырь, блюди съ спасениемъ его, и яже устроихъ въ службах, то держи; преданиа манастырьская, устава не измѣняи, нь твори вся по закону, по чину манастырьску». И посемъ вземше братья, и несоша его в келию, и положиша на одрѣ. И шестому дни наставшю, болну сущу вѣдому, прииде к нему Святославъ съ сыномъ своимъ Глѣбомъ. Сѣдящим же имъ у него, рече ему Федосии: «се, отхожю свѣта сего; се, предаю ти манастырь на соблюдение, еда будеть что смятение в немъ; и се, поручаю игуменьство Стефану, и не даи его въ обиду». И абие князь Святославъ и съ сыномъ своимъ Глѣбомъ цѣловавъ святого старца и обѣшавъся манастыремъ пещися.

В лѣто 6582 [1074]. Феодосии, игуменъ Печерьскыи, преставися. Скажем же и успение его мало. Феодосии бо обычаи имяше: приходящу постному времени, в недѣлю масленую въ вечеръ по обычаю целовавъ братию и поучивъ ихъ, како проводити постное время въ молитвахъ нощныхъ и дневныхъ и блюстися от помыслъ лукавыхъ и от бѣсовьскаго насѣяния: «Бѣси бо всѣваютъ помышления чернецемъ, похотѣния лукава, влагающе ему помыслы, и тѣмъ врежаеми бываютъ. Възбраняите знамениемъ креста честнаго, глаголюще сице: "Господи Исусе Христе, сыне божии, помилуи нас. Аминь". И к симъ въздержание имѣти от многа бо брашна, въ ядении мнозѣ и въ питьи безмѣрнѣмъ възрастають помысли лукавии. Помысломъ же възрастъшимъ, створяетъ грѣх. Тѣм же, — рече, — противитися бѣсовьскому дѣиству и пронырьства ихъ и блюстися от лѣности, и бодру быти на пѣние церковное, и на предания отечьская, и почитания книжная, паче же въ устѣхъ имѣти псалтирь, подобаеть же черноризцемъ симъ прогонити бѣсовьское уныние. Паче же всего имѣти любовь в себѣ, меншимъ къ стареишимъ покорение и послушание, стареишимъ къ меншимъ любовь и наказание; и образъ бывати собою въздержаниемъ и хожениемъ, и смирениемъ; и тако наказати меншая, и наказати и утѣшати я, и тако проводити постъ». Глаголаше бо сице, яко «богъ намъ далъ есть 40 днии сию на оцищение души и тѣлу. Се бо есть десятина, даема от лѣта богу. Днии бо есть от года до года 365, и от сихъ дни десятыи день въздаяти богу десятину, еже есть постъ сии 40-ныи. В ся же дни очистившеся душа празнуеть свѣтло на въскресение господне, веселящеся о господѣ. Постное бо время оцищает умъ человеку. Пощение бо исперва въображено бысть Адаму первое, не вкушати от древа единого. Постившеся Моисѣи дни 40, сподобися прияти законъ на горѣ Синаистѣи и видѣвъ славу божию. Постомъ Самоила мати роди. Постившися, невгитяне гнѣва божия избыша. Постився, Данилъ видѣния сподобися великаго. Постився, Илья на небо взятъ бысть в пищу породную. Постився, трие отроци угасиша силу огняну. Постився господь дни 40, намъ показа постное время. Постомъ апостоли искорениша бѣсовьское учение. Постомъ явишася отци наши, акы свѣтило в мирѣ, иже сияютъ и по смерти, показавшие труды великия и въздержания, яко се великии Антоние и Еуфимии, и Сава, и прочии отци, им же и мы поревнуемъ, братья». И сице поучивъ братью, и целова вся по именемъ. И тако изыде из манастыря, взимая мало ковригъ. И вшедъ в пещеру, затворяаше двери пещеры и засыпааше перьстию, не глаголааше никому же. Аще ли нужное дѣло, то оконцемъ мало побесѣдовааше въ суботу или в недѣлю, а по ины дни пребывааше в постѣ и въ молитвахъ, въздержася крѣпко. Прихожааше въ монастырь в пятокъ на канунъ Лазаревъ. В сии бо день канчивается постъ 40, начинаемъ от перваго понедѣлника, наставши Феодоровѣ недѣли, кончается в пятокъ Лазаревъ, а страстная недѣля уставлена есть поститися страсти ради господни. Феодосию же пришедшу по обычаю, целовавъ братию и празнова с ними в недѣлю цвѣтную. И дошедъ великаго дне Въскресения, по обычаю празнова свѣтло и впаде въ болѣзнь. Разболѣвшю же ся ему днии пять, по семъ бывшу вечеру, повелѣ изнести ся на дворъ. Братия же, вземше на санехъ, поставиша прямо церкви. Он же повелѣ созвати братию всю. Брать же удари в било, и собрашася вси. Он же рече: «Братия моя и отци мои, и чада моя! Се яз отхожу уже от васъ, яко же яви ми господь в постное время, в пещерѣ сущи ми, изыти от свѣта сего. Вы же кого хощете игуменом имѣти у себе? Да и азъ бых благословение подалъ ему». Они же рекоша ему: «Ты еси отець намъ всѣмъ, да его же самъ изволиши, да тои намъ будет отець и игуменъ, послушаемъ его, яко и тебе». Отець же нашь Феодосии рече: «Шедше кромѣ мене, рците, кого хощете от стареишихъ и до меншихъ». Они же послушаша его, отступиша мало въ церкви, здумаша, послаша два брата, глаголюще сице: «Его же изволи богъ и твоя честная молитва, его же тебѣ любо, того намъ рци». Феодосии же рече: «Да аще хощете от мене прияти игумена, то и азъ створю имъ не по моему изволению, но по божию изволению». Нарече имъ Иякова презвитера. Братии же не любъ бысть, глаголюще: «Не здѣ постриганъ есть». Бѣ бо Ияковъ издалеча пришелъ з братомъ с Павломъ. И начаша братия просити Стефана, да будеть имъ игуменъ, суща тогда ученика Феодосиева, глаголюще, яко «сеи възраслъ есть подъ рукою твоею и у тебе послужилъ есть. Сего ны вдаи». И рече имъ Феодосии: «Се язъ по божию повелѣнию нареклъ былъ Иакова. Се же вы свою волю створити хощете». И послуша ихъ, предасть имъ Стефана, да будет имъ игуменъ, и благослови Стефана, нарече ему: «Чадо! Се предаю ти манастырь. Блюди съ спасениемъ его, и яже устроихъ въ службахъ, то дръжи предания монастырьская. Устава не измѣняи, но твори вся по закону, по чину манастырьску». И по семъ вземше и братия и несоша и в кѣлию, положиша и на одрѣ. И шестому дни наставшу, болну сущу вѣдому, прииде к нему Святославъ съ сыномъ своимъ Глѣбомъ. Сѣдящимъ имъ у него, рече ему Феодосии: «Се отхожу свѣта сего. Се предаю ти манастырь на соблюдение, еда будеть что смятение в немъ. И се поручаю игуменьство Стефану, и не да и его въ обиду». Князь, целовав его, обѣщася манастыремъ пещися.

О ПРЕСТАВЛЕНИИ ИГУМЕНА ФЕОДОСИЯ ПЕЧЕРЪСКАГО. Въ лѣто 6582 [1074]. Феодосии, игумень Печерскыи, преставися. Скажемъ же и о успении его мало. Феодосии бо обычаи имѣаше, приходящу постному времени, въ недѣлю сыропустную, вечерь, по обычаю цѣловавь братию, поучити ихъ, како проводити постное время въ молитвахъ нощныхъ и дневныхъ, и блюстися отъ лукавыхъ помышлении, отъ бѣсовскаго насѣания. «Бѣси бо» рече «Въсѣвають помышлениа чрьнцемъ, похотѣниа лукава, вжагающе имъ помысли, и тѣмь врежаемы имь бываютъ молитвы; да приходящаа таковыа помысли възбраняите знамениимь креста, глаголюще сице: "Господи Исусе Христе, Сыне Божии, помилуи насъ, аминь. И къ симъ въздрьжание имѣти отъ многаго брашна; въ ядении мнозѣ и питии безмѣрнѣмь възрастають помысли лукавии, помысломъ же възрастьшимь сътворяетъся грѣхь. Тѣмже, рече, противитися бѣсовскому дѣиству и пронирству ихъ, и блюстися отъ лѣности и отъ многаго сна, и бодру быти на пѣние церковное, и на преданиа отческаа, и почитаниа книжнаа, паче же въ устѣхъ имѣти псалтырь Давыдовъ, подобаетъ же черноризцемь симъ прогонити бѣсовьское уныние, паче же всего имѣти любовь въ себѣ, меншимъ кь старѣишимъ покорение и послушание, старѣишимъ же къ меньшимъ любовь и наказание, и образъ бывати собою воздрьжаниемъ, и бдениемь, и хождениемь, и смирениемь; и тако наказати меншаа, и утѣшати ихь, и тако проводити постъ». Глаголаше бо сице: «Яко Богъ намъ даль есть четыридесять днии сиа на очищение души и тѣлу; се бо есть десятина даема отъ лѣта Богу: днии бо есть отъ года до года 365, и отъ сихъ днеи десятыи день въздаати Богу десятину, еже есть пость сыи 40-ныи, въ няже дни очистившися душа, празнуеть свѣтло на Воскресение Господне, веселящися о Господи. Постное бо время очищаетъ умъ человѣку. Пощение бо исперва вьображено бысть: Адаму прьвое не въкушати отъ древа единого; постивъ же ся Моисеи днии 40, сподобися приати законь на горѣ Синаистѣи и видѣвь славу Божию; постомъ Анна Самоила роди; постившеся Ниневгитяне Божиа избыша гнѣва; постився Данииль сподобися великого видѣниа; постився Илиа на колесници огненѣи взятъ бысть въ пищу породную; постившеся трие отроци угасиша силу огнену; постився Господь день 40, намъ показа постное время; постомъ апостоли искорениша учение бѣсовское; постомъ явишася отци наши акы свѣтила въ мирѣ, иже сиають и по смерти, показавше труды великыя и вьздрьжаниа, яко се великии Антонии, и Еуфимии, и Сава, и прочии отци, имже и мы потревнуемъ, братие». И сице поучивь братию, цѣлова всѣхъ по имени, и тако изыиде изъ манастыря, възимаа мало ковригь; и вшедь вь пещеру, затворяаше двери пещеры, изасыпаше перьстию, не глаголааше никомуже; аще ли будетъ нужное дѣло, то оконцемъ мало побесѣдоваше въ суботу или въ недѣлю, а во иын дни пребываше вь постѣ и вь молитвахь, вьздрьжася крѣпко; и прихождааше вь манастырь въ пятокъ 6 недѣли на канунь вьскресениа Лазарева, въ си бо день кончавается пость 40-ныи, начинаемъ отъ прьваго понедѣлника наставши Феодоровѣи недѣли, кончавается въ пятокь Лазаревь, а страстьнаа недѣля уставлена есть поститися страсти ради Господни. Феодосиеви же пришедшу, по обычаю цѣловавъ братию, и празднова съ ними недѣлю цвѣтную, и дошедъ великого дне Въскресениа, по обычаю празднова свѣтло, и впаде въ болѣзнь; разболѣвшю же ся ему и болѣвшу днии 5, посемь бывши вечеру, повелѣ изнести ся на дворъ; братиа же въземше, на санехъ поставиша прямо церкви. Онъ же повелѣ събрати братию всю; братъ же удари вь било , и събрашася вси; онъ же рече: «Братиа моа, и отци мои и чада моа! Се азъ отхожду уже отъ васъ, якоже яви ми Господь въ постное время, въ пещерѣ сущу ми, изыити отъ свѣта сего; вы же кого хощете имѣти собѣ, да и азъ быхъ благословение подалъ ему?» Они же рекоша ему: «Ты еси отецъ намъ всѣмь, да егоже самъ изволиши, да тои намь будетъ отецъ и учитель игумень, послушаемъ его яко и тебе». Отецъ же нашъ Феодосии рече: «Шедше кромѣ мене рците кого хощете, отъ старѣишихъ и до меышихъ». Они же послушаша его, отступиша мало вь церкви, здумаша и послаша два брата, глаголюще сице: «Егоже изволитъ Богъ и твоа честнаа молитва, егоже тебѣ любо, того намъ рци». Феодосии же рече имь: «Да аще хощете отъ мене приати игумена, то азъ сътворю вамъ не по своему изволению, но по Божию устроению». И нарече имь Иакова прозвытера; братии же нелюбь бысть, глаголюще: «Не здѣ постригань есть», бѣ бо Иаковь пришель издалеча з братомъ съ Павломъ. И начаша братиа просити Стефана демественика, да будетъ имь игумень, суща тогда ученика Феодосиева, глаголюще: «Яко сеи възрасль есть подъ рукою твоею, и уже бѣ послужилъ есть; сего ны вьдаи». И рече имъ Феодосии: «Се азъ по Божию повелѣнию нарекль быхь Иакова; се же вы свою волю творити хощете». И послушавъ ихъ предасть имъ Стефана, да будетъ имь игумень, и благослови Стефана, рече ему: «Чадо, се предаю ти манастырь, блюди сь опасениемь его, и яже устроихъ въ службахъ, то дръжи, предания манастырскаа и устава не измѣняи, но твори вся по закону и по чину манастырскому». И посемь вьземше его братиа и несоша въ келию, положиша его на одрѣ. И шестому дню наставшу, болну сущу ему велми, прииде къ нему князь великыи Святославь съ сыномь своимъ Глѣбомъ. Сидящимъ имъ у него, рече ему Феодосии: «Се отхожду свѣта сего, се предаю ти манастырь на съблюдение, еда буде что смятение въ немъ; и се поручаю игуменьство Стефану, и не даи его въ обиду». Князь великии Святославь цѣловавь его, обѣщася манастыремъ пещися, и отъиде отъ него. Феодосию же приспѣ конець житию, и преставися мѣсяца маиа 3 день, на память святыхь мученикь Тимофеа и Маври.